Заговор во имя Победы

Исход Курской битвы, да и всей Великой отечественной, определил своим преступным решением 95 лет назад назад наш земляк Александр Морозов. Задолго до начала войны, в декабре 37-го, он пошел против воли высшего руководства страны. И его «диверсия» удалась.

Морозовский заговор

В октябре 1937 автобронетанковое Управление Красной армии ясно и конкретно поставило задачу советским конструкторам: все силы бросить на создание колесно-гусеничного танка с 45-мм пушкой и бронезащитой от крупнокалиберного пулемета. И вдруг, уже начав работу над проектом, в декабре 1937-го, Сан Саныч Морозов, толковый конструктор из Брянска, выкинул номер: затеял свой собственный проект, подключив к нему ряд коллег, подчиненных и даже вступив в сговор с непосредственным руководителем Кошкиным. В те времена такая самодеятельность тянула, как минимум, на длительный срок в лагерях.
Но за результат работы Морозов получил не срок, а Сталинскую премию. Машина, не соответствующая требованиям руководства, морозовский проект «А-32», стала широко известна как Т-34, о котором немецкий генерал Гудериан писал: «Т-34 превосходили по качеству немецкие танки. У них были лучшие двигатели, пушки, броня и гусеницы…  На основании своего исторического опыта я хочу предостеречь вас против недооценки русских».

Молодой конструктор Морозов

Брянский конструктор в своем тайном проекте своевольничал на славу. Вместо общепринятого крепления бронелистов на заклепках, он предложил сварку. Башню же придумал вообще делать цельнолитой. А чего стоит «вострый нос» – наклонные броневые плиты спереди? Но, конечно, самым страшным нарушением всех возможных норм стал отказ от возможности передвижения танка как на колесах, так и на гусеницах.
Тогда, в 30-х годах прошлого века, было очевидно, что танк – колесная машина, которая должна иметь возможность стать гусеничной для движения по бездорожью. И тут – отказ от основного движителя в пользу второстепенного!

Сталин: «…А мы посмотрим!»
В августе 1938-го обе разработки – легальную, А-20 и подпольную – А-32, представили на рассмотрение Главного военного совета. Эксперты были возмущены не только самоволием Морозова, но и результатом его работы: вместо привычного «квадратного», высокого танка с цилиндрической башней получился какой-то приземистый уродец. Судьба танка, да и конструктора, была предопределена. Но…
Но вмешался присутствующий на рассмотрении проектов Сталин:
– Вопрос предельно ясен, товарищи.  Мы задали спроектировать и испытать А-20. И это будет сделано. Однако конструкторы считают, что можно сделать лучший танк, чем А-20. Так почему мы должны ограничивать наших конструкторов? Пусть они сделают свою машину, а мы посмотрим, действительно ли она так хороша…
К маю 1939 года опытные образцы обоих танков были изготовлены и испытаны, в августе прошли государственные испытания, а в сентябре был организован генеральный показ танковой техники руководству Красной армии во главе с Климом Ворошиловым. И Ворошилов выбрал «брянский проект» – А-32.

Танк без финтифлюшек

Опытный образец Т-34

Признаться, танк Морозава получился крайне несовершенным. Он не шел ни в какое сравнение с немецкой техникой. Незадолго до войны, Германия продала СССР несколько новейших танков Pz-3, будучи уверенными, что Советский Союз не сможет повторить машину из-за технологического отставания. И немцы были правы: повторить никто даже не пытался.
Pz-3 был совершенен, в нем все было на своем месте, не было ни одной непродуманной детали. Хромирование, мягкие, комфортные кресла – роскошная машина производства Daimler-Benz.
Но Морозов, изучив Pz-3, хмыкнул: «Не цацки и финтифлюшки определяют достоинства танка».
Морозовский танк без финтифлюшек, первый Т-34… не мог ехать вперед! Что ни делали, но на испытаниях танк только пятился. Оказалось, что в коробке передач из-за ошибки в расчетах поставили лишнюю шестерню, и все скорости оказались задними.
Разобравшись с этой проблемой, встретили другую, почти мистическую: новая машина на  испытаниях не хотела ехать дальше свинарника заводского подсобного хозяйства. Танк бойко выезжал из цеха, проходил всю территорию завода, выкатывался за проходную и, раз за разом, намертво вставал у свинарника.
У первых машин то и дело ломались зубья шестерен, летели картеры, плавились подшипники. За уходящими на полигон танками тянулись несколько грузовиков с запасными частями и бригадами ремонтников.
Но… оказалось, несовершенство может быть полезно.

Совершенство несовершенства

Т-34, модель 1940 года выпуска

Морозовское отношение к конструированию сохранилось с десятках его выражений, ставших крылатыми среди конструкторов: «Красота любой конструкции – в ее простоте», «Сложное сконструировать просто, а ты простое попробуй», «Уберите цацки, мы делаем танки, а не новогоднюю елку», «Меньше обработки – больше танков».
И наш земляк был прав! «Тридцатьчетверка» – единственный из танков всех воюющих стран за всю войну не устарел, не потерял своих ценных боевых качеств. Немецкие, доведенные до совершенства танки, не оставляли возможности для модернизации, и конструкторам приходилось разрабатывать абсолютно новые модели, промышленности перестраивать все производство.
А Т-34, изначально оказавшийся «сыроватым», не только быстро был доведен до отменного качества, но и продолжал совершенствоваться всю войну. Ежегодно в конструкцию танка вносилось по три с половиной тысячи изменений – 10 конструкторских решений в день! При этом конструкция не усложнялась, и отремонтировать танк в полевых условиях мог каждый толковый техник.
О том, насколько надежной получилась машина, можно судить по памятнику на заводе. Когда Победа уже близилась, нарком предложил поставить юбилейный танк у ворот завода на пьедестал – тогда уже можно было позволить себе такую роскошь. Но тридцать пять лет спустя, при расширении заводской территории, в другом месте поставили новый постамент. Прямо на старом пьедестале в бак танка плеснули солярки, зарядили аккумуляторы и… «Памятник» завелся с пол-оборота и своим ходом проехал на новое место почетной стоянки!

Кто он, бежичанин Морозов?
Родился Александр Александрович 29 октября 1904 года в городе Бежица Брянского уезда Орловской губернии в семье рабочих. Его отец, Александр Дмитриевич, редко появлялся в семье: то сидел в тюрьме, то скрывался от жандармов, и мать, Екатерина Васильевна, забрав детей (их было пятеро, мал мала меньше), подолгу жила у родителей.
Отец появлялся изредка, и маленький Сашка устраивался на отцовских коленях, чтобы послушать его рассказы о революционных событиях, о товарищах по борьбе.
В 1914 семья переехала в Харьков и отец Саши устроился работать на Харьковский паровозостроительный завод. А Александр окончил реальное училище и тоже пошел на завод, где работал сначала переписчиком, а потом чертежником.
Отслужив в Красной армии и демобилизовавшись в 1928 году, Александр вернулся на завод и вошел в конструкторскую группу по разработке танков.
Все годы Великой Отечественной наш земляк был главным конструктором Харьковского им. Коминтерна, эвакуированного в Нижний Тагил. С ноября 1951 года – главный конструктор Харьковского КБ машиностроения, под его руководством разработаны танки Т-64, Т-64А. С июня 1976-го Морозов становится консультантом Харьковского КБ машиностроения и членом Научно-технического Совета Министерства машиностроения СССР. Умер Александр Александрович в 1979-м.
Дважды Герой социалистического труда, создавший оружие Победы, писал в своем дневнике 28 ноября 1975 года: «С изготовлением моего бюста для памятника в Брянске дело заглохло»…