Люди, которые играют в куклы. Заслуженная артистка России Елена Сафронова — о том, что все мы немного дети

Брянскому театру кукол — полвека. А сам этот вид искусства насчитывает тысячи лет — ещё в Древних Египте и Греции устраивали такие представления, причём для взрослой публики. Сегодня спектакли посещают зрители всех возрастов.

Почему тряпичные персонажи порой вызывают даже больше эмоций, чем реальные, нам рассказала ведущая артистка театра Елена Сафронова. Не так давно она отметила и свой 55-летний юбилей и на днях провела в Брянском музее братьев Ткачёвых творческую встречу, на которой мы с ней и пообщались.

Богатая фантазия

— Елена Анатольевна, Брянский театр кукол — главная сцена вашей жизни, на ней вы выступаете 35 лет. Хотя пришли в профессию в некотором смысле случайно…

—  Из случайностей и рождаются закономерности. Да, будучи ребёнком, кем только не хотела стать, даже коком на судне. Но всё же мне было ближе искусство. Любила читать — брала в библиотеке стопки книг и «проглатывала» их за пару дней; вдохновлялась фильмами. В восьмом классе уже видела себя исключительно актрисой, поэтому и отправилась из Брянска поступать в драматическое отделение. Сначала в Саратов, потом в Нижний Новгород. В первый раз сразу с треском провалилась, а во второй — «слетела» на третьем туре. Но тогда меня заметила мастер кукольного отделения и предложила взять любую куклу и озвучить её. Хотя о театре кукол я тогда вообще ничего не знала, экзамены сдала, и меня зачислили. А поскольку обучение на нашем отделении полностью пересекалось с драматическим, только мы ещё и с куклами работали, то надеялась перевестись. Однако потом так втянулась, что поняла: никуда уходить не хочу, словно судьба меня сюда привела. К тому же у кукольников сейчас настолько много «живого плана», что иногда хочется и за ширмой спрятаться. Вот только режиссёры создают ещё больше спектаклей с гримом, костюмами. Хотя остаются и сюжеты, когда всё внимание сосредоточено только на кукле.

— Поэтому иногда своей мимикой вы вообще ничего не выражаете?

— Да, пусть вас не смущает покерфейс. Если такая задумка, то даже на сцене мне нельзя улыбаться. А бывает, наоборот, моё лицо должно передавать все эмоции кукольного персонажа.

— Если для киноактёра важна харизма, то для вас что?

— Фантазия. С её помощью можно оживить и лист бумаги, чтобы он начал двигаться, говорить. Важно наделять таких выдуманных героев реальными чертами, подмечать образы. А они повсюду. Стою, например, на остановке, и вдруг вижу, как к газетному киоску подходит крыса, встаёт на задние лапы, а передние кладёт на стекло и выбирает, что бы сегодня почитать. Или смотрю: на улице собаки облаивают кошку, которая на подоконнике лежит, и представляю сразу, как она им лениво свысока отпускает: «Прыгают тут, заняться что ли нечем».

Художники, конечно, изначально прорисовывают куклам характеры, но актёры потом их примеряют на себя, словно одежду, — если сядет хорошо, то будешь ощущать как вторую кожу. Когда попадаешь в то, как кукла ходит, жестикулирует, смотрит, взаимодействуешь с ней по принципу сообщающихся сосудов. А промахнёшься — и никакого движения не будет.

— В какую роль было сложнее всего вжиться?

— Испытанием стала «Сказка о попе и работнике его Балде», в которой мне досталась роль… попа! Никогда в жизни не играла мужчин. Ладно бы мальчика, а тут дед. Но режиссёр настаивал: пробуй. Так стала менять голос и нашла подходящий. Этот спектакль мы часто вывозим в другие города, и его очень тепло везде принимают. Он смешной, с добрым финалом. Не стали делать его слишком нравоучительным, но всё же рекомендуем для деток постарше, от шести лет.

Трогает душу

— Театр кукол в первую очередь ассоциируется с Петрушкой — шутом-остряком в красном кафтане и колпаке. Сегодня представления на потеху зрителей всё так же актуальны?

— Люди действительно в основном идут, чтобы развеяться, от души посмеяться. И у нас много весёлых спектаклей, не только для самых маленьких. «Принцессу Крапинку» ставим для зрителей старше 12 лет, потому что там показаны взаимоотношения двух женщин, их тёрки, как скажут подростки. Малыши тонкостей такого юмора не поймут. Хотя пытаемся запутать и взрослых. Так, в начале со сцены заявляют, что одна из актрис не смогла приехать, поэтому не получится показать спектакль. Люди поднимаются, начинают уходить, и тут я заявляю из зала: «Подождите, ничего страшного, помогу, сыграю». Многие до последнего думают, что я театральный педагог, который просто спасает ситуацию.

Но есть и фанаты более глубоких сюжетов. «Пингвинёнок, который хотел летать» маркируем 6+. А человек взрослый видит в этом спектакле совершенно другой, философский подтекст. Хотя даже дети порой подмечают такие вещи, что удивляешься их сообразительности.

А вот, к примеру, «Оскар и розовая дама» — история про смертельно больного мальчика. Трогательный и грустный спектакль, где говорится об очень важных вещах. В конце зрители обычно плачут, но чувства спектакль вызывает светлые. К сожалению, сейчас он «ушёл» из нашего репертуара.

— А у вас какие-то представления вызывают такие эмоции?

— Думала, меня уже ничем не удивить. Но как-то приехали на фестиваль в Воронеж и там посмотрели «Озёрного мальчика». Я рыдала так, как ни на одном драматическом спектакле или грустном фильме. Представляете, что кукла, собранная из папье-маше и тряпочек, может так трогать душу? Это ли не чудо?!

— Выходит, это стереотип, что театр кукол — только для детей?

— Конечно. Были на гастролях, там две женщины приходили в театр каждые выходные, для них это своего рода увлечение, отдушина. А видели бы вы, как папы порой не могут оторваться от происходящего на сцене. Сын ему: «В туалет хочу», а он: «Ну подожди ещё немного, досмотрим!». Наверное, каждый из нас остаётся ребёнком и хочет верить в сказку. Я вот очень люблю мультики японского режиссёра-аниматора Миядзаки, могу пересматривать их десятки раз.

— Куклы ведь разные бывают. Какие сложнее в работе?

— В немецкой культуре, к примеру, персонажи выглядят несколько примитивно. А у нас — сами по себе являются произведением искусства, где продумана каждая деталь одежды, внешности. Что касается конструкции, то куклы бывают на тростевом управлении, и «дирижируют» ими из-за ширмы; планшетные «умеют ходить» по полу, настилу сцены или «планшету», их ведут кукольники, одетые во всё чёрное — при специальном освещении этих людей вообще не видно. А тот же Петрушка — классическая перчаточная кукла, которую надевают на руку.

— Слышала, что некоторые экземпляры весят по десять, а то и больше килограммов. Как с ними справляетесь?

— У нас был спектакль «Маугли», там Шерханом, бенгальским тигром, управляли несколько человек. Один вёл голову, другой — передние лапы, третий — задние, четвёртый — туловище, пятый — хвост. При этом зверь должен грациозно идти, прыгать. Если актёры не чувствуют себя единым целым, то ничего не получится. Но нас в театральном училище учили работать как один организм, собираться, как в тетрисе, деталь к детали.

На большом экране

— Елена Анатольевна, помимо театра, вы ещё и в кино попали. Расскажите про этот опыт.

— Да, были эпизодические роли. В прошлом году снималась в фильме «Огород» Ларисы Садиловой. Её художники нашли в брянской деревне дом, где никто не живёт, обставили его мебелью, принесли посуду. И сложилось полное ощущение, что хозяева только вышли. У меня аж внутри ёкнуло, больно было осознавать, что вокруг — намоленные вещи с человеческой энергетикой, а самих этих людей уже нет.

Нет сегодня и актёра Алексея Булдакова, с которым десять лет назад мне довелось познакомиться на съёмках сериала «Лесник». Для меня это был дебют, и я настолько волновалась, что накануне не могла ни есть, ни спать. Пришла, меня переодели, и он сразу разрядил обстановку: «Лен, а пошли поедим, там гречка с курицей». Мог стоять за камерой, рожицы мне корчить. За три дня я так прониклась этим человеком, несмотря на статус народного артиста страны, в нём совсем не было звёздности.

В самом начале фильма «Рок» Ивана Шахназарова играю кассиршу на вокзале. И хотя в процессе мы много смеялись, сначала было не до смеха. Мне сделали старомодную прическу, накрасили глаза синими тенями, подвели губы яркой алой помадой. Смотрю на себя в зеркало и думаю: «Какой ужас!». Зато когда гуляла по перрону, даже машинисты опускали стёкла и изумлённо на меня смотрели (Cмеётся. — Прим. ред.).

— У вас семья театральная, супруг — ведущий актёр нашего драмтеатра. Почему не захотели, чтобы и сын пошёл по вашим стопам?

— Нет, у него всегда был другой интерес — технический. Ходил в радиокружок, в шесть лет собрал лампочку с реостатом, позволяющим переключать силу тока, чтобы делать свет то ярче, то тише, — повесил самодельный светильник над своей кроватью. Думаю, это и к лучшему, ведь профессия актёра всё же очень зависимая — тут как режиссёр на тебя посмотрит, видит ли он тебя в той или иной роли. Впрочем, мне ролей хватает, есть среди них и характерные, и романтические. И каждый новый спектакль может стать сюрпризом. А вот в этом как раз большое достоинство профессии актёра-кукольника!

Досье
Елена Сафронова родилась в Брянске. Окончила Горьковское театральное училище — ныне Нижегородское театральное училище им. Е. А. Евстигнеева. Замужем за заслуженным артистом России, ведущим актёром театра драмы Михаилом Лаврушиным.

Елена Дорошенкова

Фото автора.