Как комаричский мужик на Москву войной ходил. Часть 2.

Часть вторая. Начало ЗДЕСЬ.

Почему наши земляки пошли войной на Москву? Что заставило комаричских мужиков взяться за оружие? Как неправедно избранный царь боролся за стабильность и что из этого вышло?

Страна рабов, страна господ
Щедрые посулы Бориса учитывали политический момент, но не учитывали момент экономический. Между тем, Россия погрязла в экономическом кризисе. Крестьянину и так не сладко живется, а бояре да дворяне и думать не желают, как экономику наладить ‒ лишь бы драть три шкуры с работяг. А тут еще паразитов годуновского набора прибавилось, и каждый мечтал жить в роскоши, палец о палец не ударив.

Кроме того, как писал Карамзин, «Издревле бояре наши окружали себя толпами слуг, вольных и крепостных; издревле также любили кабалить первых». Закон позволял превратить в раба-холопа любого, кто служил господину не менее полугода.

Рабы норовили сбежать от господ, а бежать можно было только на вольные земли, например, в наши края, в Комарицкую волость. А тут еще неурожай в Московии заставил бояр придумать «отпуск без содержания»: чтобы не кормить холопов, хозяева их выгоняли за ворота. Причем, вольную грамоту не давали ‒ вдруг кризис закончится, где ж слуг искать? А так ‒ все не умершие с голоду ‒ законное движимое имущество. Только вот «имущество» без вольной было бесправнее раба ‒ даже к другому барину нельзя уйти. Или помирай, или драпай в Комарицкую волость.

Пополняли ряды вольной республики и слуги опальных «олигархов» ‒ другие господа опасались брать к себе работников, «запятнанных» службой у бояр, вызвавших гнев государя. Преступников, кстати, тоже ссылали к нам, на территорию юга нынешней Брянщины. Так что народ в севской и комарической округе подбирался вольнолюбивый, шальной но хозяйственный и работящий.

Жизнь у комаричан была замечательная ‒ земли плодородные, леса богатые, а грабежа ‒ считай никакого. Бывает, правда, татары с юга набегут, но это изредка ‒ все ж не ежедневный грабеж родного московского государства и не менее «родных» господ.

И вот на эту вольницу положил глаз Годунов. В Московии ‒ три неурожайных года подряд, пустая казна и неисполненные царевы указы по социальным обязательствам. А в Комарицкой волости ‒ каждый год урожайный. Ну как не ограбить, как не дотянуться вертикалью власти?

Пьяный царь под фонарем
Годунов обложил комаричан податями. Нужно ли говорить, что только что сбежавшие из рабства люди несколько расстроились, опять почувствовав на загривке цепкую руку Москвы? И если в Московском государстве недовольство выливалось, разве что, в бегство, то наши земляки подошли к вопросу системно.

Вообще, мелкие бунты и грабежи господского имущества к 1601 году стали обычными: «Бысть великое насилие, много богатых дома грабили, и разбивали, и зажигали, и умножашася неправды». Царь, видя рост протестных настроений, повел себя как пьяный, который потерял ключ в темноте, а ищет его в другом месте ‒ под фонарем, поскольку там светлее. Вместо попытки излечить экономику всей страны, Годунов принялся «завинчивать гайки» в столице.

Для начала он значительно увеличил «зарплаты» московским силовикам. «В то время умножились разбои в земле Русской так, что не только по пустынным местам проезду не было, но и под Москвой были разбои великие. Царь же Борис, видя такое в земле нестроение и кровопролитие, много раз посылал воевод на разбойников», ‒ писал современник событий.

Затем Годунов создал полицейские спецподразделения: весной 1601-го на улицах Москвы появились патрули стрельцов, возглавляемые дворянами. К 1603-му году столицу разбили на 11 округов, каждый из которых возглавлял видный член боярской думы. Отряды стрельцов особого назначения все больше напоминали внутренние войска на внутренней войне.

Попытки устранить симптомы без лечения самой болезни ни к чему хорошему не привели, а Борис продолжал бороться за стабильность полицейскими мерами. Очередной его шаг ‒ кампания по борьбе с мигрантами. Многие холопы в «отпуске без содержания» шли в Москву, в надежде, что власть не оставит их в беде или найдется работа, которой можно прокормиться. Жили гастарбайтеры XVII века в будках и шалашах, наскоро сколоченных в оврагах и на пустырях. И, конечно, криминогенную обстановку обостряли. Беженцев ‒ еще живых и уже умерших с голоду ‒ грузили на подводы и выдворяли из Москвы.

Однако, главная угроза назревала не в Первопрестольной. Ни голодные воры, ни сбившиеся в ватажки разбойники, пробавляющиеся грабежом награбленного, не могли «покачнуть» дырявую лодку. Настоящая беда для сытых, отгородившихся от голодных, буйным цветом расцветала в Комарицкой волости.

Окончание ЗДЕСЬ.