Душевная медицина

О психических и психологических проблемах жителей нашего региона мы беседуем с главным врачом Брянской областной психиатрической больницы № 1 Игорем ЗАЙЦЕВЫМ.

На грани нормы

— Игорь Аркадьевич, в целом работы в вашей области медицины становится больше или меньше?

— Если говорить о тяжёлых хронических заболеваниях, то за последние 10-20 лет число пациентов находится примерно в одном диапазоне. А количество так называемых пограничных состояний, когда человек балансирует на грани нормы и расстройства, чётко откликается на состояние общества. Нестабильность, кризисы, локальные вооруженные конфликты дают всплеск таких проблем со здоровьем, а экономическую и политическую устроенность, наоборот, характеризует снижение обращений с подобными проблемами. Я думаю, ситуация на Украине даст нам очередной всплеск посещений психиатров, хотя пока роста мы не видим.

— Как понять, что состояние пограничное?

— Каждый человек сталкивался с потерей близких, разводом, неприятностями в карьере, другими стрессовыми обстоятельствами. У большинства в силу защитных механизмов организма такие проявления неврозов, как бессонница, апатия, потеря аппетита, слезливость и другие, проходят достаточно быстро и без вмешательства.

Но если сам человек или те, кто с ним рядом, видят, что состояние не улучшается, что время идёт, а симптомы усугубляются, нужно обращаться к специалистам.

— Но люди боятся, что соседи будут судачить, что потом у них возникнут проблемы с работой, например…

— Конечно, предрассудков и страхов, связанных с психиатрией, очень много. Наверное, они вызваны фактами политического злоупотребления этой областью медицины в советское время. Но сейчас всё обстоит совершенно иначе. Если человек с легким расстройством придёт в поликлинику, никто не поставит его на учёт и не будет навешивать ярлыки. Он амбулаторно получит необходимую помощь, попрощается и пойдёт жить своей привычной жизнью. Никто не воспрепятствует ему при устройстве на работу, получении водительского удостоверения или разрешения на владение оружием.

Есть, впрочем, профессии, такие как машинист на железной дороге, где к здоровью сотрудника предъявляют особые требования. Тут пограничное состояние станет поводом для более тщательного обследования, не более того. И если человек окажется здоров, пожалуйста, пусть работает.

Другое дело, если речь идёт о серьёзном заболевании с явно выраженным неадекватным поведением, требующем госпитализации, длительного наблюдения. Тут уж точно нельзя тянуть с визитом к врачу. Больной может представлять опасность и для себя, и для окружающих.

Правда и выдумка

— Есть ещё стереотип, что лечение в психиатрии мучительное, в кино любят показать процедуры, больше похожие на пытки. Их действительно применяют?

— Чаще всего в современной психиатрии используют психотерапию, медикаментозное лечение, а иногда так называемые нетрадиционные методы лечения, которые до изобретения высокоэффективных препаратов были традиционными. Это иглоукалывание, физиопроцедуры, лечение травами и биологически активными добавками. Но современные препараты позволяют многим пациентам десятилетиями бороться с заболеванием, оставаться трудоспособными, полноценно жить в семьях.

Да, есть электросудорожная или инсулиновая терапия, кстати, эти методы были и остаются эффективными. Но сегодня их применяют крайне редко, только по жизненным показаниям, когда речь идёт о возможной гибели пациента, а у него непереносимость лекарств, к примеру.

— Передаются ли психические заболевания по наследству?

— Правильнее говорить, что существует наследственная предрасположенность, но это не значит, что ребёнок гарантированно заболеет, если больна мать или отец. На самом деле от психиатрического заболевания, как и от любого другого, не застрахован никто. Черепно-мозговая травма, нейроинфекция или другое тяжёлое заболевание мозга, опухоль, например, тяжёлый длительный стресс. Все это может стать толчком для развития болезни в любом возрасте.

— Есть ли кризисные этапы в жизни человека, когда, скажем, нужно быть осторожнее?

— Есть, и все они связаны с возрастными и социальными переменами. У детей это три-четыре года, когда большинство идёт в детсад, шесть-семь лет — переход в школу. В 11-15 лет у подростков перестройка организма наслаивается на перестройку мышления. Родителям не нужно пугаться и принимать за психическое расстройство конфликтность, отрицание всего и вся, но если к 16-17 годам это не проходит, а тем более усугубляется, стоит подумать о визите к специалисту.

Следующие кризисные этапы — 35-40 лет, 50-60 — выход на пенсию и после 75 лет. В такие моменты важно, чтобы человек получал поддержку близких, чтобы стрессовая ситуация не отразилась на здоровье.

— Кстати, люди по сей день спорят о том, стоило ли отменять принудительное лечение. Ведь больной не всегда в состоянии понять, что ему нужна помощь.

— На самом деле недобровольное освидетельствование и госпитализация существуют и по сей день. Просто, чтобы исключить факты злоупотреблений, решение об этом принимает суд. Проще говоря, если родные или соседи видят, что человек явно нездоров, что его поведение им угрожает, они обращаются в полицию или напрямую к нам, мы оцениваем состояние человека и направляем документы в суд. Судья изучает документы, приезжает в больницу и принимает решение. Если он считает лечение нецелесообразным, человек тут же возвращается домой.

Мы работаем в рамках соответствующего законодательства с 1992 года, система хорошо отработана, практически ежедневно мы отправляем в суд документы. Ведь есть как новые больные, так и наши постоянные пациенты, которые время от времени отказываются от помощи.

В духе времени

— Сейчас стремятся максимально сократить время пребывания пациентов в круглосуточном стационаре, систему здравоохранения оптимизируют. Возможно ли это в вашей сфере?

— Нас модернизация также коснулась, но сокращения пришлись не столько на коечный фонд, сколько на административный ресурс. Так, недавно взрослую и детскую психиатрическую службу объединили в одну. Отдельные больницы стали отделениями, но всю лечебную базу, всех врачей мы сохранили. Поэтому для пациентов качество помощи осталось прежним.

Мы стараемся предоставлять помощь по возможности амбулаторно или на базе дневных стационаров. Применяем современные методы ранней диагностики, используем прогрессивные методики коррекции с использованием аудио-­ и видеоматериалов, ионоароматерапии, групповых тренингов. Нередко приглашаем на подобные занятия родственников, это также повышает эффективность лечения, способствует профилактике обострений.

Кстати, существенно оптимизировало работу создание единой базы данных, в которой хранятся и всегда доступны из любого лечебного учреждения истории болезни, эпикризы и т. д. Новое лабораторное оборудование экономит время на проведение обследования, что также сокращает срок госпитализации. Хотя многие больные лежат у нас подолгу. Часто это одинокие старики, которым не хватает места в специализированном интернате.

— Общество стареет, поэтому нехватка мест, наверное, будет усугубляться?

— За последние годы благодаря поддержке правительства Брянской области и департамента здравоохранения мы построили новый корпус и капитально отремонтировали уже существовавшее здание. Еще мы провели обследование самой старой постройки на территории больницы. Она признана пригодной для капитальной реконструкции и дальнейшего использования.

Так вот когда мы завершим восстановление этого корпуса, в нём будет открыто два востребованных отделения: медицинской и социальной реабилитации, а также геронтологическое отделение, то есть отделение для пожилых пациентов.

— Расскажите о каждом подробнее.

— Пациентам за 75 лет нужны особые условия. Помимо наших непосредственных заболеваний к такому возрасту у них букет сопутствующих проблем со здоровьем, поэтому им трудно находиться в основном отделении. Нужен покой и повышенное внимание. Думаю, специализированное отделение сможет их обеспечить.

Что касается реабилитации, то она уже есть у нас в дневном стационаре на улице Калинина в Брянске и в отделении принудительного лечения в Ивановке. Там из 70 пациентов около половины регулярно работает по нескольку часов в день. Кто-то помогает сантехникам, кто-то плотникам, у нас заключён договор с фермерами, и мужчины под присмотром санитаров и охранников помогают им в непростом аграрном деле.

Это очень важно. Ведь в силу болезни люди полностью теряют профессиональные, коммуникативные навыки. Если для кого-то речь идёт о смене профессии, то для других — об умении сделать покупку в магазине или приготовить обед. Поэтому уже сейчас у нас есть швейные мастерские, подсобное хозяйство. Наша задача, прежде чем выписать пациента, адаптировать его, насколько это возможно, к жизни в обществе. Так что отделение реабилитации необходимо. Руководство региона понимает это и обещало выделить необходимое финансирование.