Брянские чиновники забыли увековечить память Леонида Добычина

30 мая 2014 года Брянская городская администрация пообещала установить мемориальную доску в честь Леонида Добычина. Однако поклонники творчества одного из самых значительных писателей XX века, «русского Джойса», как его называли критики, до сих пор ждут этого знаменательного события.

«В ближайшее время в Брянске… на доме № 47 по ул. Октябрьской» будет установлена «мемориальная доска в честь писателя Леонида Добычина», сообщили в брянской мэрии полтора года назад. Заявление пресс-служба горадминистрации распространила после заседания комиссии по топонимике, установке мемориальных досок и памятных знаков.

Но, судя по всему, о своих обещаниях брянские чиновники забывают с той же легкостью, что и дают их. Да и до досок ли сейчас, когда в Брянске едва утих скандал с бетонными дельфинами, белобережские семьи замерли в ожидании ключей от новых квартир, а дворы областного центра выглядят так, будто их не ремонтировали со времен жизни Добычина в Брянске?

Между тем именно Леонид Добычин нанес Брянск на литературную карту мира. Исследователи установили, что здесь корни его рода – дядя Михаил Добычин был даже почетным гражданином Брянска. Сюда же со временем перебралась вся семья Добычина – сначала мать с сестрами, затем и братья. А сам писатель переехал в 1918 году. Здесь работал учителем, статистиком организационного отдела губернского Совета профсоюзов, служащим губстатбюро.

Отсюда вел переписку с писателем Михаилом Слонимским и семьей Корнея Чуковского: «Я пошел в «Брянский рабочий» и сшантажировал его на посылку меня в три колхоза. Написал забавную вещицу, но она, конечно, не пошла, и я остался и несолоно хлебавши, и в долгу на 30 целковых за аванс. Литературная карьера кончилась, и завтра иду на биржу».

Именно в Брянске Добычин черпал сюжеты для своих рассказов, здесь, используя по ночам швейную машинку в качестве письменного стола, он создал основной корпус своих сочинений.

Но он нем хорошо помнят в латвийском Даугавпилсе, куда, как в своеобразную мекку, съезжаются все исследователи его творчества, в том числе и немногочисленные брянские, и совсем не помнят в Брянске.

Даугавпилс, прежде русский Двинск, где родился Леонид Добычин, всячески подчеркивает свою связь с писателем. 2 сентября 2012 года на православном кладбище Даугавпилса открыт памятник Добычину – у могилы его отца. 17 июня 2014 года здесь отпраздновали 120-летие со дня рождения Добычина, таинственно исчезнувшего в 1936 году после разгромного собрания в Ленинградском Союзе писателей.

Большую исследовательскую и издательскую работу ведет Даугавпилсский университет. Ежегодно в его стенах проходят «Добычинские чтения», посвященные творчеству писателя. Но знают ли о нем на филологическом факультете Брянского госуниверситета, который по традиции сосредоточился на «проверенных» Тютчеве и Толстом?

«– Кого из прозаиков…
Бродский не дослушал:
– Моя фанаберия – поэзия.
– Но все-таки, кого вы считаете самым крупным в русской послеоктябрьской прозе?
Бродский задумался. С разных сторон шли подсказки: Булгаков, Платонов, Бабель, Зощенко…
– Добычин, – быстро произнес Бродский. – Леонид Добычин.
Аудитория Добычина не знала. Переспрашивали с недоумением друг у друга: «Добычин? Леонид Добычин?».

Эту историю писатель Аркадий Львов, сегодня более известный в узких литературных кругах, рассказал в очерке «Александрийский многочлен», посвященном творчеству Иосифа Бродского.

Стоит ли удивляться забывчивости брянских филологов, а тем более чиновников, еще недавно обсуждавших возможность увековечить память Сталина, подарив его имя бежицкой улице? Справедливости ради отметим, что пока мемориально-монументалистский пыл городских властей ограничился безобидными желтыми дельфинами на набережной. Что, впрочем, тоже весьма показательно.

Но вернемся к Л. Добычину (к слову, именно на таком написании своего имени и фамилии настаивал сам автор). Пообещав разместить мемориальную доску «на доме № 47 по ул. Октябрьской», чиновники не задумались о том, что сама идея отдает абсурдом: на его месте вот уже более десятка лет заросший бурьяном котлован. Убедиться в этом просто: он находится буквально за углом от городской администрации, и такое невнимание к деталям – вопрос компетенции той самой топонимической комиссии.

Бездействие чиновников можно было бы оправдать тем, что, быть может, они ждут постройки нового дома, да и котлован – частная собственность, как к нему подступиться? Но даже он уже вошел в современную литературу и фигурирует на протяжении всего романа «Описание города» Дмитрия Данилова: это произведение о Брянске – финалист национальной литературной премии «Большая книга» 2013 года.

А вот рассчитывать на то, что нынешние брянские (без)деятели войдут в историю, не приходится. Впрочем, брянское чиновничество, описанное Добычиным, с тех пор мало изменилось – бери, перечитывай да сравнивай. А поставь нынешние фамилии – и выйдет фельетон.

«Без Добычина невозможно представить и современный литературный процесс – сегодня мы не знали бы произведений Дмитрия Данилова, Александра Ильянена или Александра Гаврилова, не было бы даже Сергея Довлатова, который признавался в том, что именно у этого писателя перенял свой знаменитый стиль, – рассказал ИА «Город 32» Сергей Лебедев, журналист, литературный и театральный критик. – И как сегодня повсеместно увековечивают его память, раскручивают ее туристический потенциал, напоминать ли есть необходимость – один Довлатовский фестиваль от псковского губернатора Турчака чего стоит, но это уже вопрос уровня культуры и компетенции самих властей. А ведь это нормальный механизм, когда один известный человек «вытаскивает» за собой еще сотню до того не отличившихся земляков, облагораживает пространство, с ним связанное».

«Хотя в Брянске этот принцип дает постоянный сбой: вместо таких значимых имен, оставивших свой след на брянской земле, как, скажем, Василий Розанов, Михаил Булгаков, Андрей Белый и Михаил Врубель, или более близкие к нам по времени Венедикт Ерофеев и Фазиль Искандер, культура XX века нашла отражение или в признанном советском официозе, или в каких-то маргиналиях, – продолжает Сергей Лебедев. – И тут снова встают вопросы о временщиках и власти, разнице понятий «провинция» и «провинциальность»…».