Юбилей нашествия беспризорников

Ровно 80 лет назад в Брянске началось неожиданное стихийное бедствие – город затопило… беспризорниками. На них устраивали облавы, их развозили по детским домам,  но шпана все прибывала. Откуда и почему? Архивные документы содержат ответы на эти вопросы.

Выдворение немытых
«Наркому рабоче-крестьянской инспекции РСФСР Н.И. Ильину. 19 июня 1933. Секретно. В Брянск стали поступать партии беспризорных без предварительного согласования с соответствующими органами и без санобработки, в результате чего среди приехавших были обнаружены случаи сыпного тифа».

На Брянском (ныне Киевском вокзале) Москвы железнодорожники отлавливали беспризорников и… отправляли их в сторону Брянска. До 15 мая 1933 года их даже не мыли, и только с этой даты начал работать «вагон-приемник». Впрочем, его работа оставляла желать лучшего: 15-минутная вагонная «баня», в которую беспризорников загоняли толпой, не спасала от вшей. А кое-как помывшись, дети одевали свое затасканное грязное белье.

И советская власть, взявшаяся бороться с беспризорниками, была вынуждена сначала бороться со служебным рвением исполнителей. В той же записке на имя наркома Ильина читаем о врагах народа, ликвидировавших беспризорность путем высылки детей: «Отправка детей без санитарной обработки подтверждается полностью. Виновниками этого являлись руководитель вагона-приемника т. Гречишко, педагог вагона т. Колесников, начальник санитарного района дороги т. Страухман и санврач т. Завьялов».

Вот еще одно подтверждение рвения исполнителей, потерявших грань реальности:
«17 мая 1933 г. В Смоленске и Брянске были высажены прямо на улицу из поезда 40 – 45 чел. беспризорных, среди которых были дети дошкольного возраста, которые были подобраны заведующим облоно.
Такие случаи неорганизованной отправки детей без всякого согласования с отделами народного образования и оставление детей в состоянии, явно угрожающем им беспризорностью, вполне совпадает с сообщением инспектора ЦУОХра т. Родичева, что он получил предписание вывезти в края и области 250 детей, помимо принимаемых Наркомпросом.
Считая такие действия уголовно наказуемыми, Школьный сектор Наркомпроса просит расследовать это дело, установить виновных и привлечь их к строгой ответственности».

Гоп-компания
Что же за дети выходили на перрон в Брянске? Вот описание одного из них в  журнале «Друг детей»:
«…Возьмите хотя бы Муху с Брянского вокзала, и перед вами станет мальчик-беспризорник, так хорошо всем известный карманщик. Ему 16 лет, на вид же дадите не больше 14. Худой, как щепка, с серьезным, озабоченным лицом и лбом, покрытым морщинами, с нижней челюстью, выдающейся вперед и немного ввалившимся носом. Он очень некрасив. Голос его хриплый и гнусавый, а глаза усталые и скучающие. Манеры держать себя резкие. Он недоверчив, лжив и раздражителен.
   
История его жизни несложна и коротка. Разваливающаяся семья, во главе с пьющим отцом, недохватки материальные, маленькие дети на руках матери… После смерти родителей Санька оказался на улице, стал постоянным обитателем вокзала и Дорогомиловки и там прошел школу воровства, пристрастился к кокаину, и вот уже 5 лет, как отравляет себя, чуть ли не каждый день.

Теперь у Саньки нет носовой перегородки, и он, на веселье своих товарищей, продергивает веревочку из одной ноздри в другую. Появились сонливость, дрожание рук, головные боли, страхи преследования и постоянные галлюцинации». За 6 лет бродячей жизни Саньку-Муху не раз ловили и водворяли в детприемники и следственный дом, но он сбегал…»

Вот такие «пассажиры» заполонили Брянск.

В Москву! В Москву!
Откуда же такое количество беспризорников появилось в столице? Почитаем об этом в старых газетах.
«Вечерняя Москва», 11 июня 1928 года: «За последнее время чрезвычайно усилился приток беспризорных детей из провинции в Москву. С каждым поездом, приходящим в Москву, приезжают беспризорники».
«Труд», 21 сентября 1928 года: «В августе в Москву прибыло до 1,5 тыс. беспризорников».

А вот заявление III Всероссийского съезда по охране детства, который состоялся 9 мая 1930-го: «У нас за последнее время наблюдается увеличение детской беспризорности в целом ряде районов, и социальный корень этой беспризорности несколько иной, чем был до сих пор. В частности, совершенно не нужно отмахиваться от того, что раскулачивание и вся эта проблема ударила как следует по детской беспризорности в смысле ее увеличения и увеличения количества детей преступников.
Около половины беспризорных детей, по данным на 11 апреля 1934 г., не имели родителей и бежали из деревни. Среди них встречались даже дети ответственных советских и партийных работников. При этом число беспризорных детей пополнялось массовым бегством воспитанников из детских домов».
Итак, половина – провинциальные сироты, а вторая половина – беглецы. И тех, и других, ищущих в Москве лучшей жизни, а нашедших вшей и тиф, бойкие функционеры грузили в вагоны и отправляли в Брянск…